mag
АННА КОМАРОВА
О ПУТИ ХУДОЖНИКА,
ОПТЫЕ ЗРИТЕЛЯ И НОВЫХ ПРОЕКТАХ
О ПУТИ ХУДОЖНИКА,
ОПТЫЕ ЗРИТЕЛЯ И НОВЫХ ПРОЕКТАХ
начало карьеры художника
— Несмотря на то, что я рисую с детства, училась в художественной школе и училище, а потом и в Школе-студии МХАТ, я бы не стала отсчитывать свою деятельность с учебы — мне кажется, в этот период ты делаешь работы, позволяющие получить навык, но действуешь неосознанно, вслед за заданиями и педагогами — это подготовительный этап, где ты мыслишь еще не совсем самостоятельно. Этот этап может быть параллельным
с началом карьеры, так произошло и со мной, но я бы не стала говорить,
что это одно и то же.
Поэтому я думаю, что моя карьера художника началась в 2021 году — я отсчитываю ее от первой в своей жизни выставки, в которой участвовала. Это была выставка «Лаборатория будущего. Кинетическое искусство в России», в которой участвовала моя работа, созданная ранее
в Лаборатории звука, проводимой летом 2020 года в Культурном центре ЗИЛ. Тогда, весной, на втором курсе в Школе-студии я придумала сценографию — лес звучащих деревьев, со звуками ветра, голосов людей, доносящихся из них. В лаборатории была тема — воссоздание инсталляции Rainforest Дэвида Тюдора, с использованием динамиков и различных предметов, которые могут звучать. Некоторое время я пыталась придумать, что же это может быть за предмет, пока однажды не прошла мимо срубленного дерева по улице. В тот момент в моей голове сошлась старая идея курсовой с темой лаборатории: подобрав дерево, я тут же вызвала такси и поехала в ЗИЛ. И уже зимой, Андрей Смирнов, сокуратор выставки и куратор лаборатории, вспомнил о моем дереве, пригласил поучаствовать. Так все и началось.
Затем в этом же году меня пригласили сделать уже целый лес деревьев на выставке «Живое вещество», потом эту работу показывали во Франции, а одно дерево — в спецпроекте Уральской биеннале. В какой-то момент, после всех этих событий я совсем не знала, что делать: это были мои первые выставки, которые друг за другом появлялись в моей жизни, и как действовать дальше самостоятельно я совсем не понимала. Тогда я стала подаваться в Открытые студии Винзавода, и попала туда к осени 2022 года — и дальше уже стала начинать творческую практику заново.
с началом карьеры, так произошло и со мной, но я бы не стала говорить,
что это одно и то же.
Поэтому я думаю, что моя карьера художника началась в 2021 году — я отсчитываю ее от первой в своей жизни выставки, в которой участвовала. Это была выставка «Лаборатория будущего. Кинетическое искусство в России», в которой участвовала моя работа, созданная ранее
в Лаборатории звука, проводимой летом 2020 года в Культурном центре ЗИЛ. Тогда, весной, на втором курсе в Школе-студии я придумала сценографию — лес звучащих деревьев, со звуками ветра, голосов людей, доносящихся из них. В лаборатории была тема — воссоздание инсталляции Rainforest Дэвида Тюдора, с использованием динамиков и различных предметов, которые могут звучать. Некоторое время я пыталась придумать, что же это может быть за предмет, пока однажды не прошла мимо срубленного дерева по улице. В тот момент в моей голове сошлась старая идея курсовой с темой лаборатории: подобрав дерево, я тут же вызвала такси и поехала в ЗИЛ. И уже зимой, Андрей Смирнов, сокуратор выставки и куратор лаборатории, вспомнил о моем дереве, пригласил поучаствовать. Так все и началось.
Затем в этом же году меня пригласили сделать уже целый лес деревьев на выставке «Живое вещество», потом эту работу показывали во Франции, а одно дерево — в спецпроекте Уральской биеннале. В какой-то момент, после всех этих событий я совсем не знала, что делать: это были мои первые выставки, которые друг за другом появлялись в моей жизни, и как действовать дальше самостоятельно я совсем не понимала. Тогда я стала подаваться в Открытые студии Винзавода, и попала туда к осени 2022 года — и дальше уже стала начинать творческую практику заново.
"Анна Комарова родилась в 1997 году в Екатеринбурге. Художница работает с пространством, ей интересны взаимоотношения человека и его окружающей среды, темы памяти, смерти, столкновений природного и техногенного.
Ее интересует возможность погружать зрителя в непривычную для него среду, в которой он мог бы получить новый опыт."
Ее интересует возможность погружать зрителя в непривычную для него среду, в которой он мог бы получить новый опыт."
СРЕДА ОБИТАНИЯ
— Идея проекта пришла ко мне в голову ещё зимой 2023-го. Все началось с чёрной комнаты, затем появился лес, а вслед за ними — пустое пространство. Тогда, весной, я поняла, что очень хочу реализовать этот проект, написала Арине Воробьевой и подала заявку на грант в Своды. В мае я прошла опен-колл, и началась работа над проектом.
Название инсталляции «Среда обитания» подразумевает разные значения этого выражения. Среда здесь рассматривается как место, в котором мы живём — дом, квартира, и как природное пространство, откуда человек происходит биологически, и как пространство психологическое — наши мысли и наше тело, среди которых и в котором мы вынуждены обитать всю свою жизнь. Каждой среде соответствует своя часть-комната, вместе они образуют своеобразную драматургию — нарратив, распределенный в пространстве.
Название инсталляции «Среда обитания» подразумевает разные значения этого выражения. Среда здесь рассматривается как место, в котором мы живём — дом, квартира, и как природное пространство, откуда человек происходит биологически, и как пространство психологическое — наши мысли и наше тело, среди которых и в котором мы вынуждены обитать всю свою жизнь. Каждой среде соответствует своя часть-комната, вместе они образуют своеобразную драматургию — нарратив, распределенный в пространстве.
Первая часть — черная комната — пространство жилища, погруженное в темноту. Заходя на выставку, зритель попадал сразу же в лишенное света место, наполненное звуками птиц, цикад, шума воды и листвы. Слушая птичьи трели, в темноте можно вообразить, что вокруг должны быть деревья или сады. Но проходя глубже, зритель мог обнаружить не что иное, как обычную мебель, какую можно найти в среднестатистической городской квартире. Предметы в пространстве перемешаны, рядом со шкафом можно обнаружить плиту, а рядом с кроватью — куртки. В темноте глаз, привыкая, все равно не различает предметы вдалеке, лишь на уровне силуэтов, так что охватить комнату целиком невозможно, человек все равно будет спотыкаться о предметы, беспорядочно расположенные в пространстве. Эта часть — образ непригодного для жизни дома, где мебель расположена хаотично и лишена своих функций, внутрь проникают кричащие с улицы звуки птиц, нет окон. Это такой «дом без стен», в котором предметы сконцентрированы лишь на малой части огромного пространства, необжитого и неухоженного.
Из черной комнаты можно пройти дальше, на свет, в абсолютно контрастное
и противоречащее во всех смыслах предыдущему, пространство. Здесь светит довольно яркий свет, белые стены, повсюду белые скульптуры деревьев с сидящими на них совами. Но если в первой комнате слышны птичьи трели, то во второй птицы издают уже не птичьи звуки. У этих сов нет лиц, они становятся словно рупорами и декламируют человеческим голосом правила поведения в пространстве, несоответствующие окружающей среде. Шепчущие текст невпопад птицы не могут синхронизироваться друг с другом, слова их превращаются в неразличимый щебет. И деревья, и птицы — все это керамические скульптуры, имеющие трещины и сколы. Словно окаменевшие, они застыли подвешенные в воздухе, неспособные сдвинуться или измениться. Эта часть — образ природной среды, откуда происходит человек, и которая оказалась измененной, забытой, заброшенной.
Последняя часть вновь контрастирует с предыдущей: зайдя через дверь в следующий зал, зритель оказывается в кромешной темноте и тишине. Ни щебета, ни голосов, ни криков. В просторном пустом зале, в отличие от первой комнаты, нет ни малейшей щелочки, позволяющей разглядеть хоть что-то. Нет ни одного предмета внутри, пол и стены — мягкие, проваливающиеся при касании. Эта часть — пространство тела и мыслей человека, где вокруг не остается ничего. Звук здесь заглушен, так что услышать его можно не через уши, но костями и мышцами, увидеть здесь также ничего невозможно, как и нащупать. Оставаясь в кромешной тишине, можно оказаться наедине со своими мыслями и тревогами, собственным внутренним состоянием — это комната-зеркало, отражающая настроение вошедшего. Внутренний покой и внутренние тревоги одинаково здесь усиливаются, и опыт пребывания в пространстве оказывается индивидуальным для каждого.
В этом проекте для меня было важно оттолкнуться именно от ощущений, которые мы испытываем, живя сегодня в определённое время, определённых обстоятельствах. Ощущение тревоги и беспокойства, «сломанности» собственного дома в первой части, попытка контролировать природные территории, изначально человеку не принадлежащие, — во второй части, потеря в собственных мыслях — в третьей.
Из черной комнаты можно пройти дальше, на свет, в абсолютно контрастное
и противоречащее во всех смыслах предыдущему, пространство. Здесь светит довольно яркий свет, белые стены, повсюду белые скульптуры деревьев с сидящими на них совами. Но если в первой комнате слышны птичьи трели, то во второй птицы издают уже не птичьи звуки. У этих сов нет лиц, они становятся словно рупорами и декламируют человеческим голосом правила поведения в пространстве, несоответствующие окружающей среде. Шепчущие текст невпопад птицы не могут синхронизироваться друг с другом, слова их превращаются в неразличимый щебет. И деревья, и птицы — все это керамические скульптуры, имеющие трещины и сколы. Словно окаменевшие, они застыли подвешенные в воздухе, неспособные сдвинуться или измениться. Эта часть — образ природной среды, откуда происходит человек, и которая оказалась измененной, забытой, заброшенной.
Последняя часть вновь контрастирует с предыдущей: зайдя через дверь в следующий зал, зритель оказывается в кромешной темноте и тишине. Ни щебета, ни голосов, ни криков. В просторном пустом зале, в отличие от первой комнаты, нет ни малейшей щелочки, позволяющей разглядеть хоть что-то. Нет ни одного предмета внутри, пол и стены — мягкие, проваливающиеся при касании. Эта часть — пространство тела и мыслей человека, где вокруг не остается ничего. Звук здесь заглушен, так что услышать его можно не через уши, но костями и мышцами, увидеть здесь также ничего невозможно, как и нащупать. Оставаясь в кромешной тишине, можно оказаться наедине со своими мыслями и тревогами, собственным внутренним состоянием — это комната-зеркало, отражающая настроение вошедшего. Внутренний покой и внутренние тревоги одинаково здесь усиливаются, и опыт пребывания в пространстве оказывается индивидуальным для каждого.
В этом проекте для меня было важно оттолкнуться именно от ощущений, которые мы испытываем, живя сегодня в определённое время, определённых обстоятельствах. Ощущение тревоги и беспокойства, «сломанности» собственного дома в первой части, попытка контролировать природные территории, изначально человеку не принадлежащие, — во второй части, потеря в собственных мыслях — в третьей.
ДРУГИЕ ПРОЕКТЫ
В Ельцин центре можно увидеть мою инсталляцию «Больше света», созданную специально для центра в декабре прошлого года. Призрачные ветви накрывают атриум здания, покрывая своими большими лапами проходящих внизу людей. Глядя на них снизу вверх, мне хотелось передать ощущение, похожее на то, когда ты смотришь в лесу или парке сквозь ветви деревьев на небо – их подсвеченные солнцем контуры и пробивающийся даже в пасмурную погоду свет вызывает внутри чувство тепла и надежды.
Работа с пространством и с ощущениями в нем в целом свойственна для меня, как для художницы. Так, до 11 апреля в галерее XL в Москве идет выставка «Все желания исполнены, все проблемы решены», посвященная теме смерти. Проект вырос из экспедиции на озеро Эльтон в мае 2024 года. Сам проект очень сценографичен: пространство выставки формируется не только объектами – птицами, ворохом листьев, – но и светом, звуком, пустотой. В большом и пустынном зале с приглушенным, темным светом можно обнаружить под ногами железные листья, разбросанные, словно по осенней дорожке, а над головой – летящих вверх ногами ворон. Стая птиц летит вглубь зала, постепенно снижаясь, все движение стремится к куче железных листьев в глубине, из которой доносятся тихие звуки райских птиц. Подойдя к вороху, можно обнаружить, что он имеет форму провалившейся могилы, а внутри него – дыра, из которой и доносятся звуки. Мне хотелось создать ощущение одиночества и пустоты, сконцентрировать внимание на «конце пути» как портале, позволяющем попасть в рай, получить лучшую жизнь в обмен на смерть.
19.04.2025
